Рабы не мы?

Грозит ли России экономическая кабала? Об этом рассуждает известный публицист Андрей Паршев

У Гитлера в отношении России была установка: наша страна должна была поставлять на Запад сырьё и работать на немецких хозяев. А сегодня Западу даже наш труд не нужен — только сырьё...

Хлебные войны

С одной стороны, Россия веками поставляла в Европу пушнину, кожи, мёд. Благодаря русскому лесу, парусам из русского холста и канатам из русской пеньки Англия создала свой знаменитый флот. В XVIII-XIX вв. мы были крупнейшим поставщиком зерна для Европы. С другой — уже в XVII в. на Руси понимали, что богатство создаётся не продажей сырья, а трудом подданных. Например, царь Михаил Фёдорович запретил вывозить по отдельности канаты и смолу, разрешив экспорт только смолённых канатов — так была создана российская индуст¬рия корабельной оснастки. Ещё случай — после войны с Наполеоном был введён крайне низкий тариф на импорт, и в Россию хлынули иностранные товары (1819 г.). Наши фабрики стали разоряться. По выражению министра финансов Канкрина, «этот тариф убил русскую промышленность». Правительство быстро отреагировало, подняв пошлины на зарубежные товары вплоть до рекорд¬ных 45% (!). И промышленность возродилась.

В истории России постоянно боролись две тенденции: сырьевая (либеральная) и защита собственной экономики (протекционизм). Когда в XIX в. мы были хлебной державой, сторонники сырьевой экономики уверяли: за хлеб мы купим в Европе и паровозы, и рельсы. Но в случае каких-то политических обострений с Европой нам тут же роняли цену на зерно, потому что пришли конкуренты из США, Аргентины, Уругвая, которые тоже стали поставлять Европе хлеб.

Оказалось, на одном хлебе не выедешь. Нужна индустриализация, которую успешно предприняли при Александре III. Тогда экономикой занимались учёные первой величины — Вышнеградский и Менделеев. Появились промышленные предприятия, многие из которых функционируют до сих пор.

Основывать экономику в наше время почти исключительно на торговле энергоносителями ничуть не более разумно, чем на хлебе в XIX в. Однако даже если мы решим что-то менять, то не сможем этого сделать. Вступив в ВТО на нынешних условиях, мы отсекаем себе возможность управления собственной экономикой. Если мы не будем соблюдать правил ВТО, нас будут наказывать разорительными штрафами. Мне возразят: вместе с ВТО мы выйдем на мировой рынок. Но что Россия может там предложить? Нефть и газ? Так их и без вступления в ВТО охотно покупают. А вот минусов много — неминуемое повышение цен на бензин (до 1 евро за литр), рост тарифов ЖКХ. Под ударом окажутся заводы по сборке импортных автомобилей, в которые вбуханы средства из госбюджета. Убытки грозят нашим производителям свинины, а этим живут целые регионы — например, Белгородская область. Список можно продолжить до бесконечности.

Лукавая прелесть

ВТО ратует за общемировую конкуренцию, однако многие производственные издержки в нашей стране выше, чем в более благоприятных регионах. Речь о транспортной доступности, температурном режиме, обеспечении водой, связью и электроэнергией. Строительство и эксплуатация офисного центра в Санкт-Петербурге станут дороже, чем в Шанхае, даже если строить и эксплуатировать его будут китайцы. То же и с сельским хозяйством. В ряде стран себе¬стоимость урожая ниже, чем в России, но ведь это не значит, что мы должны перестать сеять. А к этому нас и толкают. Наше вступление в ВТО было согласовано со 153 странами, а вот со 154-й страной — самой Россией — посоветоваться забыли.

Правда, решение ещё не окончательно, его ратификация намечена на июнь — июль. Но Запад на нас давит очень серьёзно. Даже Саакашвили уговорили, чтобы он не мешал.

При этом соглашение по ВТО даже не переведено на русский. Максим Медведков, наш главный переговорщик, так и говорит: надо привыкать к английскому. В Интернете гуляет «чёрная шутка»: раб должен знать язык своего хозяина. В своё время Гитлер в отношении России предполагал, что наша функция — давать Третьему рейху сырьё и работать на немецких хозяев. Сегодня на Западе этого не афишируют, но, по сути, и им Россия интересна лишь как сырьевой придаток, который не развивает собственную экономику. Им даже не надо, чтобы мы работали.

Для нас этот путь губителен. Идти нужно в другом направлении — продавать не нефть, а хорошего качества бензин, топливный мазут и т. д. Зайдите в любой торговый центр, и вы увидите тысячи наименований товаров, сделанных в результате переработки нефти. Но почему-то все они сделаны не в России. А продукты переработки древесины? Они тоже импортные, потому что мы почти полностью обеспечиваем лесом-кругляком целлюлозно-бумажную промышленность Финляндии.

Лукавая прелесть сырьевой экономики в том, что она проста — не нуждается в управлении. Задача государства лишь в том, чтобы отнимать у сырьевиков часть прибыли. Но только жить в этом состоянии долго не получится. И в ближайшее время жареный петух сыграет свою прогрессивную роль.

Наш опрос
Сырьевые ресурсы России — это...
■ То, чем мы не можем воспользоваться с умом — 50% (207 голосов).
■ То, что скоро закончится — 24% (102 голоса).
■ То, что мешает развитию несырьевого сектора экономики — 21% (87 голосов).
■ Источник процветания — 5% (21 голос).
Всего голосов: 417.источник АИФ